Русочка появилась в моем доме 13-го. Она была насторожена. Не знала, это мой каприз или может повезло. Ела. И постоянно прыгала на мою кровать, уютненько дремала. Я ее скидывала. угрожала.
Легонько касалась журналом. Показала место, где ей можно почивать. Но она упорно прыгала на кровать и подглядывала. Увидела веник. Издали уже насторожилась. Но не спрыгнула! Ударила легко, но согнала (веником !) с трудом. Она нашла другое место. Не менее уютное. Можно, здесь можно. Но она опять и опять самоутверждалась запрыгивала на мою кровать. Вышвырнула на улицу. Это было наказанием. Пусть рефлекс вырабатывается.
Это не жестокость. Просто она не зашла еще в мое сердце. Но я знаю, что уже в ответе за нее. Уже не брошу. Обеспечу достойную кошачью жизнь.
Выглядывала я потом ночью, выглядывала. Но ее не было. Ночевать так и не явилась. Явилась поздно днем. Следующие два дня проходили в режиме еда, сон, еда, сон.
Она говорунья. Разговаривает. Отвечает, когда я с ней разговариваю. Раза два выпускала на улицу, мало ли что. Туалет еще не купила. Но она уже после гуляния - брожения просилась домой. Несколько раз она укладывалась на то место, которое я указала. Но дом исследует. Куда категорически нельзя, не ходит. Странно. Сразу поняла.
Но на запрыгивала и на кровать постоянно. И я решила, что надо нормальным языком с ней поговорить. Я ее задушевно попросила не прыгать на кровать. Поняла. И располагалась на ее законном месте. Но на кровать мою прыгала всеравно. Махнула я на это дело.
Это кошка. Они всегда на кровати с хозяином. Это не собака. Я делала вид, что не вижу , где она лежит. Но один раз она увидела меня и спрыгнула!
Последние ночи ночует дома. Возвращается после вечерних дел. Она уже поняла, что я ее не вышвырну. Это ее дом. Сегодня ела уже меньше и реже. Успокоилась. Голодать не будет.
Journal information